Создание чокнутое, но порой забавное.
Название: Темнота
Переводчик: Мышь_полевая
Бета: Елена
Оригинал: "Darkness", автор: Orianna Duomille, не удалось связаться с автором
Ссылка на оригинал: ссылка
Размер: мини, 1352 слова
Версия канона: роман Гастона Леру "Призрак Оперы"
Пейринг/Персонажи: Эрик/Кристина
Категория: джен с намёком на гет
Жанр: хоррор
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: После судьбоносного выбора, сделанного Кристиной, прошёл год, и теперь Эрик с гордостью собирается представить миру свою супругу — мадам Призрак Оперы.
Примечание/Предупреждения: нет
Размещение перевода: с разрешения переводчика и указанием автора и переводчика. Переводчик имеет право отозвать работу с ресурса без объяснения причин.
Ровно двенадцать месяцев прошло с той роковой ночи, когда Опера Гарнье едва не превратилась в груду гранитной пыли и мраморных обломков. Один год с тех пор, как моя израненная душа обрела покой и утешение благодаря простейшему из жестов — я подарил свободу девушке, которая держала моё сердце в своей нежной ладони. Ровно триста шестьдесят пять дней назад Кристина поцеловала меня.
Закрывая глаза, я до сих пор слышу тихий шелест шёлка в тот момент, когда она стояла над моей жалкой коленопреклоненной фигурой. Я ощущаю запах нежных духов, подобный осязаемому благословению, которое исходило от этого изящного ангела милосердия. Мой лоб всё ещё покалывает в том месте, где она мягко прижалась губами к моей ужасной коже. Я никогда не забуду, как это милое дитя спасло меня от неминуемой смерти, ибо судьбой мне было написано сгнить заживо в собственной ненависти и угрызениях совести.
Она поцеловала меня — и словно небеса разверзлись над нами, извергая потоки очищающей воды, такой же солёной, как наши слезы, которые смешались в тот судьбоносный момент. На мои руки падали капли, тёплые, как кровь. Я не мог больше удерживать Кристину у себя как живую невесту — я не имел права заставлять её стать моей женой, если она любит другого мужчину. Как вообще могла возникнуть в моём мозгу такая больная, такая извращенная идея?
Она выпустила меня из моей собственной тюрьмы, из заключения во тьме, и точно так же я освободил её от данного обещания — и отпустил её...
Каково же было моё удивление, когда после этого она опустилась передо мной на колени и поцеловала мои пальцы так нежно... Она прошептала моё имя и сказала, что желает связать себя со мной узами брака. Она хотела меня, мужчину, который даже никогда не жил по-настоящему до этого момента! Моё сердце забилось так быстро и сильно, что мне показалось, будто оно сейчас разорвётся и я умру в момент столь незаслуженного счастья. Возможно, её сердце начало биться вместо моего, перекачивая кровь для нас обоих, — и тем самым она спасла моё тело точно так же, как спасла до этого мою душу. Кто может знать наверняка? Воистину, то был день чудес.
В ту же ночь мы стали мужем и женой. Хотя я не требовал консуммации брака — я не хотел заставлять её ложиться в постель с таким искалеченным мужчиной, как я, — она сама настояла на том, чтобы стать моей женой во всех смыслах этого слова. Так я познал изысканность прикосновения женских пальцев к моей отвратительной коже. Как я мог жить так долго без этого наслаждения? Как я мог жить так долго без Кристины?
Моя дорогая девочка с воодушевлением принялась за дело, она была полна решимости превратить моё скромное жилище в наш дом, отвергая мои многочисленные предложения найти нам коттедж на поверхности, по возможности уединённый, с прекрасным садом. Кристина полностью вошла в мою жизнь, приняв её именно такой, какой она была, в каждой мелочи. Мы с женой стали настолько близки, что я, наконец, понял библейский стих, гласивший, что супружеская пара становится «одной плотью».
Как правило, днём я не рисковал выходить наружу. Она приспособилась к этой моей привычке, и со временем её бледная кожа стала почти прозрачной. Мы подолгу гуляли при лунном свете, который усиливал её красоту до такой степени, что у меня от изумления перехватывало дыхание. У неё ушло совсем немного времени, чтобы привыкнуть к отсутствию света, хотя в нашей спальне всегда горят свечи, чтобы она не проснулась в полной темноте и не испугалась. Увы, она по-прежнему боится темноты.
Меня поражает то, насколько быстро я привык к её присутствию рядом. Если раньше я спокойно жил, по нескольку дней или даже недель не видя ни одной живой души, то теперь я не могу провести в разлуке с ней больше, чем час или два, после чего начинаю чахнуть, словно цветок, отчаянно нуждающийся в живительной влаге. Она буквально спасла мою жизнь!
Сегодняшний вечер будет особенным. Наша первая годовщина. И отмечать мы будем нечто большее, чем просто наш брак и любовь друг к другу. Сегодня вечером начнется новый этап нашей жизни, ибо, как я уже говорил, Кристина желает стать моей партнершей во всех отношениях.
Я потратил несколько месяцев на её обучение — так, как я однажды уже проделал с её голосом, но только теперь я наставлял её во многих других премудростях. Она научилась с лёгкостью ориентироваться в лабиринте театральных закоулков и теперь могла найти дорогу с крыши в подвалы без моего сопровождения. Я научил её передвигаться бесшумно, не тревожа старые деревянные половицы и не издавая громкий шелест на мраморных ступенях. Ей потребовалось много времени, чтобы научиться искусству чревовещания, и хотя она всё ещё нуждалась в значительной практике, теперь она вполне была способна перемещать свой голос по всей комнате. Ловкость рук также оказалась для неё труднопостижимым искусством, однако приобретенных ею навыков было уже достаточно для наших целей.
Сегодня вечером в Париже состоится великолепный гала-концерт в честь королевского визита. Разумеется, пение здесь вряд ли будет соответствовать моим стандартам, но почему я должен жаловаться на это, когда у меня есть своя собственная дива, которая заполняет мои ночи восторженными, неземными песнями? Тем не менее, мы с Кристиной будем присутствовать на концерте. Не в качестве приглашенных гостей, нет! Это всё ещё Опера Гарнье, и я всё ещё Призрак этой Оперы, даже если обо мне не слышали на протяжении стольких месяцев.
Сегодня вечером будет наш дебют, Кристины и мой. Мы будем вдвоём тревожить покой этого места, как я раньше делал это в одиночку. Она выбрала платье из бледного атласа, который должен едва заметно светиться в темноте, а уж темноту-то я с радостью обеспечу. Стиль платья, пожалуй, слегка устарел, но кто ожидает от невесты Призрака, чтобы она шла в ногу с быстро меняющейся модой?
Сегодня вечером мы спустимся по ступеням парадной лестницы, рука об руку, и я представлю публике мою жену — мадам Призрак Оперы.
Момент настал. Мы с Кристиной занимаем свои места. Быстрое движение запястья — и газовая линия перекрывается. Фойе Оперы погружается в темноту. Моя рука скользит к руке Кристины, и я веду мою любимую на самый верх лестницы, с нетерпением ожидая последующего взрыва пламени и шлейфа театрального дыма. Наконец яркий свет угасает, серый туман рассеивается — и я внимательно вглядываюсь вперёд, чтобы увидеть выражение ужаса и шока на лицах собравшихся.
Однако что-то здесь неладно. Внизу нет испуганных свидетелей нашего дебюта. Никто не смотрит на нас, появляющихся из ниоткуда. К моей полнейшей неожиданности, Опера оказывается пустой. Надменное выражение на моем лице сменяется на растерянное, я поворачиваюсь, чтобы снова зажечь свет... но лампы не зажигаются. Темнота всё так же окутывает лестницу плотным саваном.
Неужели я ошибся с датой? Или со временем? Чем можно объяснить это странное явление? Тут мне на ум приходит мысль о возможной ловушке, которую расставили на нас, и я тянусь к Кристине, чтобы взять за руку и увести в безопасное место... Но Кристины здесь нет.
Запаниковав, я оглядываюсь вокруг. Нигде нет и следа моей неземной невесты.
Только теперь я замечаю признаки запустения в оперном театре, погружённом в тень: заколоченные окна, осколки стекла, валяющиеся возле парадных дверей, гнездо мыши в одном углу. Затхлый воздух заброшенного дворца.
Я вдруг понимаю, что схожу с ума.
Разочарованно вздохнув, я поворачиваю назад к своему подземному дому, зная, что Кристина ждёт меня там. Бедное дитя, потрясение от вида лежащего в руинах некогда роскошного театра, должно быть, стало для неё слишком сильным, с её-то хрупким телосложением. Возможно, её испугала внезапно возникшая темнота, особенно когда я не смог включить свет. Она всегда боялась темноты...
Когда я подхожу к люку, взгляд мой притягивает толстый слой пыли. За год пыль покрыла все поверхности, и теперь в ней отпечатались следы, ведущие от потайного прохода. Только один комплект следов — мой собственный.
Я смотрю на них в недоумении, мое дыхание гулко дребезжит от страха — но только лишь на мгновение. Ну конечно, я же так хорошо её обучил! Призраки и должны проходить по полу, не оставляя материальных следов.
Ни слова не говоря, я проскальзываю в люк и снова спускаюсь в темноту, окутывающую мой разум. Я должен поторопиться. Кристина ждёт меня, а ведь она так боится темноты...
Переводчик: Мышь_полевая
Бета: Елена
Оригинал: "Darkness", автор: Orianna Duomille, не удалось связаться с автором
Ссылка на оригинал: ссылка
Размер: мини, 1352 слова
Версия канона: роман Гастона Леру "Призрак Оперы"
Пейринг/Персонажи: Эрик/Кристина
Категория: джен с намёком на гет
Жанр: хоррор
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: После судьбоносного выбора, сделанного Кристиной, прошёл год, и теперь Эрик с гордостью собирается представить миру свою супругу — мадам Призрак Оперы.
Примечание/Предупреждения: нет
Размещение перевода: с разрешения переводчика и указанием автора и переводчика. Переводчик имеет право отозвать работу с ресурса без объяснения причин.
Ровно двенадцать месяцев прошло с той роковой ночи, когда Опера Гарнье едва не превратилась в груду гранитной пыли и мраморных обломков. Один год с тех пор, как моя израненная душа обрела покой и утешение благодаря простейшему из жестов — я подарил свободу девушке, которая держала моё сердце в своей нежной ладони. Ровно триста шестьдесят пять дней назад Кристина поцеловала меня.
Закрывая глаза, я до сих пор слышу тихий шелест шёлка в тот момент, когда она стояла над моей жалкой коленопреклоненной фигурой. Я ощущаю запах нежных духов, подобный осязаемому благословению, которое исходило от этого изящного ангела милосердия. Мой лоб всё ещё покалывает в том месте, где она мягко прижалась губами к моей ужасной коже. Я никогда не забуду, как это милое дитя спасло меня от неминуемой смерти, ибо судьбой мне было написано сгнить заживо в собственной ненависти и угрызениях совести.
Она поцеловала меня — и словно небеса разверзлись над нами, извергая потоки очищающей воды, такой же солёной, как наши слезы, которые смешались в тот судьбоносный момент. На мои руки падали капли, тёплые, как кровь. Я не мог больше удерживать Кристину у себя как живую невесту — я не имел права заставлять её стать моей женой, если она любит другого мужчину. Как вообще могла возникнуть в моём мозгу такая больная, такая извращенная идея?
Она выпустила меня из моей собственной тюрьмы, из заключения во тьме, и точно так же я освободил её от данного обещания — и отпустил её...
Каково же было моё удивление, когда после этого она опустилась передо мной на колени и поцеловала мои пальцы так нежно... Она прошептала моё имя и сказала, что желает связать себя со мной узами брака. Она хотела меня, мужчину, который даже никогда не жил по-настоящему до этого момента! Моё сердце забилось так быстро и сильно, что мне показалось, будто оно сейчас разорвётся и я умру в момент столь незаслуженного счастья. Возможно, её сердце начало биться вместо моего, перекачивая кровь для нас обоих, — и тем самым она спасла моё тело точно так же, как спасла до этого мою душу. Кто может знать наверняка? Воистину, то был день чудес.
В ту же ночь мы стали мужем и женой. Хотя я не требовал консуммации брака — я не хотел заставлять её ложиться в постель с таким искалеченным мужчиной, как я, — она сама настояла на том, чтобы стать моей женой во всех смыслах этого слова. Так я познал изысканность прикосновения женских пальцев к моей отвратительной коже. Как я мог жить так долго без этого наслаждения? Как я мог жить так долго без Кристины?
Моя дорогая девочка с воодушевлением принялась за дело, она была полна решимости превратить моё скромное жилище в наш дом, отвергая мои многочисленные предложения найти нам коттедж на поверхности, по возможности уединённый, с прекрасным садом. Кристина полностью вошла в мою жизнь, приняв её именно такой, какой она была, в каждой мелочи. Мы с женой стали настолько близки, что я, наконец, понял библейский стих, гласивший, что супружеская пара становится «одной плотью».
Как правило, днём я не рисковал выходить наружу. Она приспособилась к этой моей привычке, и со временем её бледная кожа стала почти прозрачной. Мы подолгу гуляли при лунном свете, который усиливал её красоту до такой степени, что у меня от изумления перехватывало дыхание. У неё ушло совсем немного времени, чтобы привыкнуть к отсутствию света, хотя в нашей спальне всегда горят свечи, чтобы она не проснулась в полной темноте и не испугалась. Увы, она по-прежнему боится темноты.
Меня поражает то, насколько быстро я привык к её присутствию рядом. Если раньше я спокойно жил, по нескольку дней или даже недель не видя ни одной живой души, то теперь я не могу провести в разлуке с ней больше, чем час или два, после чего начинаю чахнуть, словно цветок, отчаянно нуждающийся в живительной влаге. Она буквально спасла мою жизнь!
Сегодняшний вечер будет особенным. Наша первая годовщина. И отмечать мы будем нечто большее, чем просто наш брак и любовь друг к другу. Сегодня вечером начнется новый этап нашей жизни, ибо, как я уже говорил, Кристина желает стать моей партнершей во всех отношениях.
Я потратил несколько месяцев на её обучение — так, как я однажды уже проделал с её голосом, но только теперь я наставлял её во многих других премудростях. Она научилась с лёгкостью ориентироваться в лабиринте театральных закоулков и теперь могла найти дорогу с крыши в подвалы без моего сопровождения. Я научил её передвигаться бесшумно, не тревожа старые деревянные половицы и не издавая громкий шелест на мраморных ступенях. Ей потребовалось много времени, чтобы научиться искусству чревовещания, и хотя она всё ещё нуждалась в значительной практике, теперь она вполне была способна перемещать свой голос по всей комнате. Ловкость рук также оказалась для неё труднопостижимым искусством, однако приобретенных ею навыков было уже достаточно для наших целей.
Сегодня вечером в Париже состоится великолепный гала-концерт в честь королевского визита. Разумеется, пение здесь вряд ли будет соответствовать моим стандартам, но почему я должен жаловаться на это, когда у меня есть своя собственная дива, которая заполняет мои ночи восторженными, неземными песнями? Тем не менее, мы с Кристиной будем присутствовать на концерте. Не в качестве приглашенных гостей, нет! Это всё ещё Опера Гарнье, и я всё ещё Призрак этой Оперы, даже если обо мне не слышали на протяжении стольких месяцев.
Сегодня вечером будет наш дебют, Кристины и мой. Мы будем вдвоём тревожить покой этого места, как я раньше делал это в одиночку. Она выбрала платье из бледного атласа, который должен едва заметно светиться в темноте, а уж темноту-то я с радостью обеспечу. Стиль платья, пожалуй, слегка устарел, но кто ожидает от невесты Призрака, чтобы она шла в ногу с быстро меняющейся модой?
Сегодня вечером мы спустимся по ступеням парадной лестницы, рука об руку, и я представлю публике мою жену — мадам Призрак Оперы.
Момент настал. Мы с Кристиной занимаем свои места. Быстрое движение запястья — и газовая линия перекрывается. Фойе Оперы погружается в темноту. Моя рука скользит к руке Кристины, и я веду мою любимую на самый верх лестницы, с нетерпением ожидая последующего взрыва пламени и шлейфа театрального дыма. Наконец яркий свет угасает, серый туман рассеивается — и я внимательно вглядываюсь вперёд, чтобы увидеть выражение ужаса и шока на лицах собравшихся.
Однако что-то здесь неладно. Внизу нет испуганных свидетелей нашего дебюта. Никто не смотрит на нас, появляющихся из ниоткуда. К моей полнейшей неожиданности, Опера оказывается пустой. Надменное выражение на моем лице сменяется на растерянное, я поворачиваюсь, чтобы снова зажечь свет... но лампы не зажигаются. Темнота всё так же окутывает лестницу плотным саваном.
Неужели я ошибся с датой? Или со временем? Чем можно объяснить это странное явление? Тут мне на ум приходит мысль о возможной ловушке, которую расставили на нас, и я тянусь к Кристине, чтобы взять за руку и увести в безопасное место... Но Кристины здесь нет.
Запаниковав, я оглядываюсь вокруг. Нигде нет и следа моей неземной невесты.
Только теперь я замечаю признаки запустения в оперном театре, погружённом в тень: заколоченные окна, осколки стекла, валяющиеся возле парадных дверей, гнездо мыши в одном углу. Затхлый воздух заброшенного дворца.
Я вдруг понимаю, что схожу с ума.
Разочарованно вздохнув, я поворачиваю назад к своему подземному дому, зная, что Кристина ждёт меня там. Бедное дитя, потрясение от вида лежащего в руинах некогда роскошного театра, должно быть, стало для неё слишком сильным, с её-то хрупким телосложением. Возможно, её испугала внезапно возникшая темнота, особенно когда я не смог включить свет. Она всегда боялась темноты...
Когда я подхожу к люку, взгляд мой притягивает толстый слой пыли. За год пыль покрыла все поверхности, и теперь в ней отпечатались следы, ведущие от потайного прохода. Только один комплект следов — мой собственный.
Я смотрю на них в недоумении, мое дыхание гулко дребезжит от страха — но только лишь на мгновение. Ну конечно, я же так хорошо её обучил! Призраки и должны проходить по полу, не оставляя материальных следов.
Ни слова не говоря, я проскальзываю в люк и снова спускаюсь в темноту, окутывающую мой разум. Я должен поторопиться. Кристина ждёт меня, а ведь она так боится темноты...
@темы: Призрак Оперы, Творчество