Создание чокнутое, но порой забавное.
Ещё одна моя работа с ФБ.
Название: Маскарад
Переводчик: Мышь_полевая
Бета: Елена
Оригинал: "Masquerade", автор: Orianna Duomille, не удалось связаться с автором
Ссылка на оригинал: один, два
Размер: мини, 3465 слов
Версия канона: роман Гастона Леру
Пейринг/Персонажи: Эрик/Кристина
Категория: гет
Жанр: драма, хоррор
Рейтинг: R
Краткое содержание: Кристина разрывается между Ангелом Музыки и давно потерянным другом, которого любила в детстве. Единственное, чего она не понимает, - это что выбор уже сделан за неё.
Примечание/Предупреждения: нет
Размещение: с разрешения переводчика и указанием авторства. Переводчик имеет право отозвать свою работу с ресурса без объяснения причин.
После своего блистательного выступления в роли Маргариты в «Фаусте» Кристина Дааэ очнулась в объятьях незнакомого молодого человека. Усилия, которых потребовала финальная ария, выпили из неё все жизненные силы — поэтому во время бурных аплодисментов она попросту упала в обморок. Ей до сих пор казалось, что она слышит одобрительные возгласы, эхом отдающиеся в её ошеломленном разуме. Она отдала зрителям свою душу, когда пела, — и они полюбили её! Кристина лишь надеялась, что её Ангел чувствует сейчас то же самое.
Но ведь он не придёт к ней, пока в гримёрной находится столько людей!
Когда Кристина начала приходить в себя, обеспокоенная её обмороком толпа вынуждена была покинуть комнату — выйти всех заставил этот странный юноша, который вёл себя на удивление властно. Убедившись, что они остались наедине, юноша подложил под ноги Кристины подушку и с удобствами устроил девушку на диване, после чего опустился перед ней на колени. Что-то в нём показалось ей знакомым, однако из-за головной боли она никак не могла вспомнить, кто же он такой. Слегка охрипшим после выступления голосом она спросила:
— Сударь, кто вы?
Молодой человек поцеловал ей руку, его карие глаза светились озорством.
— Как, мадемуазель, разве вы не помните маленького мальчика, который спас ваш шарф, вытащив его из моря?
Глаза Кристины моментально расширились; она перевела взгляд на богато украшенное зеркало, которое занимало почти всю стену её гримуборной. Она очень долго и внимательно разглядывала стеклянную поверхность, прежде чем наконец расслабилась и позволила себе ответить:
— Вы не похожи на того мальчика, которого я помню. Это было так давно!
— Боюсь, слишком долго, чтобы вы меня узнали, — сказал он. — Возможно, вы даже вообще забыли меня... Разумеется, вы теперь — примадонна, которая будет петь не иначе, как перед королями! Разве у вас теперь найдётся время для того, чтобы подумать о друге детства?
Кристина приподнялась на диване и дотянулась рукой до нижнего ящика бюро. Она извлекла оттуда короткий отрезок шёлка, обесцвеченный от пятен солёной воды.
— Я никогда не забуду того маленького мальчика, который смело бросился в воду, чтобы спасти мой любимый шарфик, — ответила она. После чего нежно улыбнулась и обняла молодого человека. — Мой дорогой Рауль! После стольких лет!..
Он на мгновение заколебался, а затем с едва заметным вздохом ответил на объятья.
— Кристина, вы так встревожили меня, когда упали в обморок на сцене.
— Мне уже хорошо, — заявила она. И действительно, теперь она уже сидела прямо, не выказывая ни малейших признаков слабости. — Однако сейчас вы должны уйти.
— Уйти? — недоверчиво засмеялся он. — Но я только что снова увидел вас, как же я могу уйти? Пусть горничная поможет вам одеться к ужину, и я отвезу вас. Куда угодно, в любое место в Париже, где вы пожелаете поужинать! Мы должны это отметить — и ваш успех, и воссоединение двух некогда влюблённых сердец. Или об этом вы тоже забыли?
— Нет, что вы! — воскликнула она. — Но я не могу сегодня пойти с вами, Рауль. Может быть, завтра вечером или послезавтра.
Рауль встал. Его лицо потемнело, он принялся обшаривать взглядом комнату.
— Вы ждёте кого-то! Значит, у вас есть тайный любовник? — Он заглянул за ширму для переодевания, словно ожидая найти там спрятавшегося мужчину. — Должно быть, он ждёт вас, прямо сейчас. Наверное, в шкафу? Или под кроватью?
Кристина всплеснула руками.
— Нет! О, Рауль. Вы не должны так обо мне думать!
Её боль и растерянность были настолько явными, что он смягчился и поцеловал её бледный лоб.
— Конечно, нет, моя дорогая Кристина. Вы — ангел и всегда будете ангелом. Значит, завтра вечером, я приду за вами.
— Да, завтра вечером. — Она проводила его до порога и попрощалась. Как только он ушёл, Кристина задвинула засов и прислонилась к двери головой, испытывая одновременно горечь и облегчение. Ей было ненавистно грубить дорогому Раулю — и ох, до чего же она соскучилась по нему! Но сегодняшний вечер — особый. Запах одеколона остался в воздухе единственным материальным доказательством краткого визита виконта. Оставалось лишь надеяться, что её ангел этого визита не заметил.
Кристина начала развязывать костюм, но вдруг остановилась и повернулась к большому зеркалу.
— Вы здесь? — едва слышно прошептала она.
— Я здесь, — донёсся ответ откуда-то из глубины за стеклом.
— И... что вы скажете по поводу моего выступления? Вы были там, Ангел?
— Никакая сила на земле не смогла бы удержать меня от того, чтобы быть с вами рядом, — воскликнул голос. — Я слышал каждую ноту, дитя моё! Сами ангелы плакали, и я вместе с ними.
Она опустилась на пол в складки шёлка.
— Мне кажется, я почти мертва — сегодня я отдала вам свою душу.
— А теперь я отдам вам свою, — пообещал он. И зеркало открылось. — Вы больше не должны видеться с этим мальчишкой, Кристина. Вы меня поняли? Никогда!
Кристина вздрогнула от резких слов своего учителя. В его взгляде она узнала вспышку ревности, ибо видела тот же самый блеск в глазах Рауля — в тот момент, когда виконт узнал о существовании её Ангела. Явственно ощущая гнев, тлеющий под жёстким панцирем самообладания Эрика, она попыталась его успокоить.
— Разве я не обещала вам, что никогда не выйду замуж? — сказала она. — Что плохого в том, чтобы позволить мне пообщаться со старым другом — который должен вскоре уехать и, возможно, никогда уже не вернётся?
— Он не должен возвращаться к вам! Если только ценит свою жизнь, — мрачно предупредил Эрик. — Обещайте мне, что не будете искать встречи с ним. Поклянитесь, и я вам поверю.
Как она могла выбрать между двумя мужчинами, которые добивались её любви? Один заботился о ней и любил нежно — как давний друг и товарищ. Другой же любил её с невероятной силой и страстью столь же яркой, как огонь, полыхавший в его золотых глазах. Ее сердце разбивалось на две половинки, боровшиеся между собою за её судьбу.
— Поклянись, Кристина!
Она не могла спорить со своим учителем и потому прошептала:
— Я обещаю...
Однако Кристина ничего не смогла с собой поделать, когда Рауль стал снова и снова добиваться с ней встреч — хотя она и предупредила его, что, поступая так, он рискует своей жизнью. Никогда ещё она чувствовала себя настолько израненной, её предательское сердце разрывалось пополам.
— Давайте уедем сегодня, малышка Лотти, — умолял он. — Идёмте со мной, и я буду всю жизнь заботиться о вас.
Они сидели на крыше оперного театра, купаясь в лунном свете. Кристина покачала головой.
— Я не могу. Рауль, не просите меня об этом! Как я могу разбить ему сердце, оставив его сейчас?
Он недоверчиво рассмеялся.
— Этот монстр обманывал вас, мучил вас — а вы всё равно хотите остаться? Неужели вы не понимаете, что с каждым часом, что вы проводите здесь, опасность возрастает? Вы не должны ждать, Кристина! Не откладывайте на потом — поскольку «потом» может быть слишком поздно!
— Значит, сегодня, — прошептала она, её бледное лицо сияло в свете луны. — Сразу после моего выступления. Нет! Не отказывайте мне в этом. Я уеду с вами. Я выйду за вас замуж, но только после того, как спою... в последний раз... для него. Ибо если я покину его сейчас, если он никогда больше не услышит мой голос... мне кажется, это его действительно убьет.
Рауль согласился и поцеловал её в лоб. Почему-то этот поцелуй напомнил Кристине об Эрике, хотя она и не могла сказать, почему. Эрик никогда не смел прикасаться губами к её коже, ни разу.
И вот она снова пела в «Фаусте», её небесный голос был чист, словно голос ангела. Она плакала и отдавала всю душу пению, прощаясь со своим Ангелом Музыки.
Однако Ангел не захотел принять от неё этот прекрасный прощальный подарок.
В тот момент, когда её голос поднялся к вершинам страсти и тоски на финальных нотах, на сцене вдруг сами собой погасли все огни. Когда они снова зажглись всего лишь через несколько секунд, Кристина Дааэ бесследно исчезла.
Она приходила в себя постепенно, под звуки нежной скрипичной мелодии, которая словно уговаривала её проснуться. Сначала она решила, что, должно быть, упала в обморок — как тогда, после первого своего выступления. Однако сладковатый запах, задержавшийся возле ноздрей, говорил об ином. Он чем-то одурманил её — а значит, он всё знал.
Она с криком села и обнаружила себя на постели — но не дома у матушки Валериус, а в комнате в стиле Луи-Филиппа, в маленьком доме рядом с подземным озером. Борясь с тошнотой, Кристина встала, но тут вдруг поняла, что её движениям препятствуют тяжёлые юбки и длинный шлейф, который обернулся вокруг лодыжек, пока она спала. Однако в костюме Маргариты не было ни шлейфа, ни такого количества кружев и атласа! Такие платья полагается носить принцессе — или, на худой конец, баронессе. Ей такой красоты не видать даже на собственной свадьбе. Едва подумав об этом, Кристина наконец всё поняла — и осознание того, что именно на ней надето, едва не отправило её в очередной обморок.
Свадебное платье! Но почему? Зачем?
— Эрик! — отчаянно закричала она. Скрипка замолчала, и мгновение спустя в дверях показалась тень.
— Вы проснулись, любовь моя! И как раз вовремя. Вам понравилась та музыка, которую я играл? Это будет наша свадебная месса. — Он с восхищением оглядел её с головы до пят, а затем присел у её ног и стал поправлять ткань юбки. Как только платье легло должным образом, он встал и протянул руку. — Что ж, настало время произнести наши клятвы.
Она энергично замотала головой.
Он опустил руку и вздохнул. В его золотистых глазах мерцало разочарование.
— Вам не придётся прикасаться к Эрику, если эта мысль до сих пор вас пугает.
— Меня пугают вовсе не прикосновения, — сказала она. — А ваши слова! Они пугают меня. Разве я не обещала вам, что никогда не выйду замуж за другого мужчину?
От его смеха у неё по спине пробежал холодок.
— Ах, моя дорогая! Но вы ведь уже нарушили это обещание — по крайней мере, на словах. Я знаю о вашей помолвке с де Шаньи! Не пытайтесь оправдаться. Я знаю, что он красив, а я нет, но мне вы дали обещание первому. Вы не должны выходить замуж за другого! Этот обет сдержать трудно, я понимаю. Именно поэтому я решил облегчить вашу задачу и не дать вам нарушить клятву. Вы должны выйти замуж за меня, и тогда вас не будет мучить искушение снова сбежать.
Он нахмурился под маской.
— Вы так сильно побледнели, моя дорогая. Неужели я напугал вас? Будь проклято моё легкомыслие! Сюда, ложитесь. — Он помог ей лечь в постель. — Вот так. Отдохните подольше. Как только цвет вернётся на ваши щёки, мы навсегда покинем эти подвалы. Вы станете моей невестой — и никогда больше не будете думать о виконте де Шаньи.
— Рауль! — застонала она, в отчаянии поднеся руку ко рту. — Что вы с ним сделали?
— С ним? Ничего. Совершенно ничего. А что, мне нужно его убить, чтобы вы отдали мне своё сердце? Если так, я не буду колебаться ни секунды! — Он задумчиво посмотрел на неё. — Возможно, в данной ситуации ждать будет неразумно. Идёмте! Мы поженимся прямо сейчас. Вы будете отдыхать столько, сколько потребуется — после того, как станете моей женой. И вовсе незачем так сжиматься и отодвигаться от Эрика! Разве он хоть раз причинил вам вред?
Когда он придвинулся к ней, она застонала и закрыла глаза. Затем почувствовала на себе его руки — без перчаток. Холодные пальцы обхватили её предплечье, даря ужасающие ласки. Запах смерти повеял на неё, словно дурное предзнаменование. Ангел он или нет, но она не позволит ему забрать её отсюда и насильно сделать своей невестой! Вот так, без её согласия — ни за что! Не успев додумать эту мысль до конца, она засунула руку под юбки, отыскивая то, что пряталось за подвязками. Разумеется, он не посмел сменить на ней бельё, пока она спала...
Нет, конечно, не посмел — ибо она нащупала знакомые ленты, которыми были подвязаны её чулки. Ленты, которые она завязывала собственноручно и которые удерживали на месте подарок Ла Сорелли. Хоть она и знала, что после этого чулок упадёт, но всё же вытащила из узла на подвязке маленький кинжал. Не останавливаясь, она размахнулась в точности так, как научила её прима-балерина. Три быстрых движения — и Эрик отпрянул от неё в шоке.
Он стоял с широко раскрытыми глазами, а с его руки капала кровь. Три глубокие раны прочертили тонкую шерсть его свадебного костюма. Сквозь разрезанный рукав виднелась бледная кожа, создавая отвратительный контраст цветов: слоновая кость, красное и чёрное. Пока Кристина с ужасом смотрела на него, несколько капель упали на снежно-белую ткань её свадебного платья и тут же впитались, превратившись в бесформенные размытые пятна. Что она наделала?
— О, Кристина... — Он не сделал ни единого движения, чтобы остановить кровотечение, просто стоял и смотрел на неё с обиженным выражением. — Я ошеломлён деликатностью ваших чувств. Моя бедная Кристина! Вам нужен как минимум час, чтобы успокоиться. Постарайтесь контролировать себя получше, когда Эрик вернётся!
Отвесив ей короткий вежливый поклон, Эрик исчез. Кристина встала и отбросила кинжал на персидский ковер, не заботясь о том, что испачкает дорогой ворс. Чувствуя, как дрожат её руки, она бросилась на подгибающихся ногах в ванную. Там она стала лихорадочно плескать холодную воду из таза на лицо. Слабость отступила, хотя сердце ещё по-прежнему колотилось, как сумасшедшее. Затем она принялась отстирывать платье от крови. Такие дорогие кружева! Как только Эрик не взбесился?
И как она может беспокоиться об испачканных кружевах, если он скоро вернется с твёрдым намерением сделать её своей женой?
Она стала ещё сильнее тереть тончайшие кружева, пока не поняла, что её усилиями кровь лишь разбавляется водой и распространяется ещё дальше. Со сдавленным стоном она покинула ванную и принялась метаться по спальне. Тёплый воздух быстро высушил перед платья, и пятна потемнели, приняв коричневый оттенок. Какая-то часть её разума считала вполне уместным и справедливым тот факт, что её свадебное платье должно быть испорчено таким образом. Но нет! Это платье не будет свадебным! Она скорее умрёт, чем выйдет замуж по принуждению. Почему Эрик не может согласиться с её решением, как любой нормальный мужчина? Зачем ему надо обладать ею физически, если он и так уже владеет её душой?
В порыве отчаяния Кристина опустилась на колени. Шёлковые юбки заклубились вокруг неё, будто облака, а затем тоже медленно опустились, словно смиряясь с безнадежностью ситуации. Несколько последующих минут она даже не слышала голос, зовущий её по имени.
Когда она наконец подняла голову, то подумала, что грезит наяву. Ну, конечно, она сошла с ума и теперь видит то, чего быть не может — ибо в дверях стоял Рауль!
С безмолвным криком она вскочила на ноги.
— Кристина, дорогая! Как я волновался! — Он погладил её подбородок затянутой в перчатку рукой и очень деликатно поцеловал её в щеку. — Вы были заперты здесь? Надо же, смотрите-ка! Вы плачете. Этот монстр обидел вас? Я убью его, если так!
Она помотала головой.
— Нет! Нет, он бы никогда не причинил мне вред. Но вы! Ох! — Она застонала и схватила его за руки. — Рауль, если он найдёт вас здесь, он вас убьёт. Даже я не смогу его остановить, потому что он сошёл с ума от любви.
— От любви? Ха! Вы думаете, это отвратительное создание тьмы что-то знает о любви?
— Рауль, вы не должны так говорить! Даже самое жалкое создание имеет право на любовь — так же, как и любой человек. Но, ах! Он может вернуться в любой момент, и тогда он убьёт вас и заставит меня...
— Значит, мы должны действовать быстро. Вы хотите что-нибудь забрать с собой? — спросил он. — Что-нибудь необходимое?
— Нет. Нет, я... Подождите! Медальон моей матери! — Она схватилась за шею. — Он, должно быть, снял его, когда одевал меня.
Рауль бросил взгляд поверх её плеча на туалетный столик.
— Там, возле вашей расчёски. Это ведь он, да?
Кристина быстро пересекла комнату и остановилась возле элегантного стола из вишневого дерева. Не обращая внимания на серебряные гребни и расчески из набора, она взяла со столешницы крошечный золотой медальон. После чего озадаченно посмотрела в зеркало на Рауля. Откуда он так точно знал, где его найти? Она перевела взгляд на своё отражение: растрепанные светлые локоны и испуганные голубые глаза — над платьем из белого шёлка, испачканным каплями ярко-красной крови. Она стиснула цепочку в кулаке так, что пальцы побледнели от напряжения.
— Что случилось, маленькая Лотти? Вы выглядите так, будто увидели призрака! — Он усмехнулся. — Поторопитесь. Нам не стоит медлить, чтобы Эрик не вернулся прежде, чем мы сбежим.
Кристина отвернулась от зеркала, медальон выскользнул из её внезапно онемевших пальцев.
— Я никогда не называла вам его имя, — прошептала она.
— Глупое дитя! Вы должны были называть, иначе откуда я его знаю? — Рауль подошёл к ней — и нахмурился, когда она попятилась от него. Он наклонился, чтобы поднять с ковра золотой медальон.
Она смотрела на его вытянутую руку расширенными от ужаса глазами. Сквозь черную шерсть пиджака сочилась кровь, окрашивая рукав.
— Кристина. Мы должны идти! — Он потянулся к ней, и она отпрянула со сдавленным криком.
— Но у вас кровь! — воскликнула она, её прекрасный голос сел от страха.
— Да? — Он пожал плечами. — Должно быть, я порезался о ваше зеркало. Видите ли, мне пришлось разбить его, чтобы пройти. Ваш любимый учитель заблокировал противовес, поэтому механизм не открывался.
Она неверяще покачала головой. Неужели она сходит с ума?
— Расскажите мне... — начала она, дрожа. — Расскажите мне о том дне, когда мы встретились на море — когда вы нашли мой шарф.
— Что за глупости, маленькая Лотти? У нас нет времени для сказок, — он с доброжелательной улыбкой потянулся к ней, но она снова сжалась.
— Расскажите мне! — настаивала она. — Что сказала ваша гувернантка, когда вы вышли мокрым из воды? Какие песни играл для нас мой отец в тот вечер? Отвечайте!
Он уставился на нее.
— Моя дорогая, у вас истерика. Идёмте, мы должны покинуть это место! Мы поженимся так скоро, как вы захотите, в церкви, украшенной розами. Но мы должны уходить быстро, пока Эрик не вернулся. Разве вы не хотите быть свободной?
В ответ она схватила его за рукав пиджака и оторвала влажную ткань. Прежде, чем он успел уклониться от неё, она разорвала и его рубашку, обнажив промокшую от крови повязку. Кристина ахнула.
— Как... как вам удалось так аккуратно перевязать рану, если вы порезали руку о моё зеркало? Вы бы не смогли!
— Теперь-то какая разница? Мы должны покинуть это место, Кристина!
Покачав головой, Кристина схватилась за бинты и сорвала их с руки. Вот они! Три пореза на его предплечье, чистые и прямые, словно от ножа, а не зазубренного стекла.
Из её горла вырвался крик. Протянув руки к его лицу, она содрала с него маску. Здоровая розовая кожа аристократа, идеальный нос и губы, красивые черты Рауля де Шаньи полетели прочь. Через несколько секунд они оказались на полу, словно смятые газеты.
На неё смотрел Эрик — с его искаженным лицом, кожей болезненно-жёлтого цвета и горящими глазами. Кристина бросилась прочь, путаясь в платье. Эрик наступал на неё до тех пор, пока ей некуда стало идти. За её спиной оказалась кровать, мягкая и неподатливая.
— Нет! — закричала она, зажмурив глаза. — Нет!
— Мой бедный ангел. Я пытался вас предупредить, — он протянул к ней руку, распространяя угасающий аромат одеколона Рауля, который смешивался с гнилостным запахом смерти.
Ее глаза распахнулись.
— Где Рауль? Вы убили его сегодня?
— Моя дорогая, сегодня я никого не убивал. Вчера тоже, насколько я помню. Возможно, даже на этой неделе! Вы действительно оказываете на меня хорошее влияние, вы это знаете?
— Тогда где же он? — закричала она. — Что вы с ним сделали?
Эрик повернулся к ней спиной и принялся перевязывать руку сорванными бинтами. А затем заговорил — как ни в чём не бывало.
— Виконт де Шаньи умер во время военно-морской экспедиции более четырёх лет назад. Уверяю вас, я не имею к этому ни малейшего отношения! Когда я наткнулся на его некролог, то вспомнил всё, что вы рассказывали мне о своей первой детской любви. Я понял, что даже если вы не любите Эрика, то сможете полюбить Рауля...
Она с растущим ужасом уставилась на него, её разум отказывался понимать его слова. Перчатки, которые всегда носил Рауль, — чтобы скрыть неестественно холодные пальцы? Сильный одеколон — чтобы замаскировать запах смерти! Украденные поцелуи, нежный шёпот, все те минуты, что она тайком провела вместе с любимым, она на самом деле провела — с Эриком!
— Я бы мог привыкнуть слышать имя другого мужчины, слетающее с ваших губ, — если бы при этом вы целовали мои, — продолжал Эрик, в его голосе послышался мягкий упрёк. — Я всё спланировал, ваш рыцарь в сияющих доспехах появился в последний момент, чтобы спасти вас от ужасного чудовища! Вы бы полюбили нас навсегда... и вы бы никогда не узнали правду, если бы держали себя в руках.
Кристина застонала от страха.
Эрик, насколько мог, расправил порванную рубашку и пиджак и снова повернулся к ней, выпрямившись во весь свой рост.
— Вот видите, моя дорогая Кристина. Я же сказал — вы никогда не выйдете замуж за другого. В конце концов... я ведь Мастер Масок.
Название: Маскарад
Переводчик: Мышь_полевая
Бета: Елена
Оригинал: "Masquerade", автор: Orianna Duomille, не удалось связаться с автором
Ссылка на оригинал: один, два
Размер: мини, 3465 слов
Версия канона: роман Гастона Леру
Пейринг/Персонажи: Эрик/Кристина
Категория: гет
Жанр: драма, хоррор
Рейтинг: R
Краткое содержание: Кристина разрывается между Ангелом Музыки и давно потерянным другом, которого любила в детстве. Единственное, чего она не понимает, - это что выбор уже сделан за неё.
Примечание/Предупреждения: нет
Размещение: с разрешения переводчика и указанием авторства. Переводчик имеет право отозвать свою работу с ресурса без объяснения причин.
После своего блистательного выступления в роли Маргариты в «Фаусте» Кристина Дааэ очнулась в объятьях незнакомого молодого человека. Усилия, которых потребовала финальная ария, выпили из неё все жизненные силы — поэтому во время бурных аплодисментов она попросту упала в обморок. Ей до сих пор казалось, что она слышит одобрительные возгласы, эхом отдающиеся в её ошеломленном разуме. Она отдала зрителям свою душу, когда пела, — и они полюбили её! Кристина лишь надеялась, что её Ангел чувствует сейчас то же самое.
Но ведь он не придёт к ней, пока в гримёрной находится столько людей!
Когда Кристина начала приходить в себя, обеспокоенная её обмороком толпа вынуждена была покинуть комнату — выйти всех заставил этот странный юноша, который вёл себя на удивление властно. Убедившись, что они остались наедине, юноша подложил под ноги Кристины подушку и с удобствами устроил девушку на диване, после чего опустился перед ней на колени. Что-то в нём показалось ей знакомым, однако из-за головной боли она никак не могла вспомнить, кто же он такой. Слегка охрипшим после выступления голосом она спросила:
— Сударь, кто вы?
Молодой человек поцеловал ей руку, его карие глаза светились озорством.
— Как, мадемуазель, разве вы не помните маленького мальчика, который спас ваш шарф, вытащив его из моря?
Глаза Кристины моментально расширились; она перевела взгляд на богато украшенное зеркало, которое занимало почти всю стену её гримуборной. Она очень долго и внимательно разглядывала стеклянную поверхность, прежде чем наконец расслабилась и позволила себе ответить:
— Вы не похожи на того мальчика, которого я помню. Это было так давно!
— Боюсь, слишком долго, чтобы вы меня узнали, — сказал он. — Возможно, вы даже вообще забыли меня... Разумеется, вы теперь — примадонна, которая будет петь не иначе, как перед королями! Разве у вас теперь найдётся время для того, чтобы подумать о друге детства?
Кристина приподнялась на диване и дотянулась рукой до нижнего ящика бюро. Она извлекла оттуда короткий отрезок шёлка, обесцвеченный от пятен солёной воды.
— Я никогда не забуду того маленького мальчика, который смело бросился в воду, чтобы спасти мой любимый шарфик, — ответила она. После чего нежно улыбнулась и обняла молодого человека. — Мой дорогой Рауль! После стольких лет!..
Он на мгновение заколебался, а затем с едва заметным вздохом ответил на объятья.
— Кристина, вы так встревожили меня, когда упали в обморок на сцене.
— Мне уже хорошо, — заявила она. И действительно, теперь она уже сидела прямо, не выказывая ни малейших признаков слабости. — Однако сейчас вы должны уйти.
— Уйти? — недоверчиво засмеялся он. — Но я только что снова увидел вас, как же я могу уйти? Пусть горничная поможет вам одеться к ужину, и я отвезу вас. Куда угодно, в любое место в Париже, где вы пожелаете поужинать! Мы должны это отметить — и ваш успех, и воссоединение двух некогда влюблённых сердец. Или об этом вы тоже забыли?
— Нет, что вы! — воскликнула она. — Но я не могу сегодня пойти с вами, Рауль. Может быть, завтра вечером или послезавтра.
Рауль встал. Его лицо потемнело, он принялся обшаривать взглядом комнату.
— Вы ждёте кого-то! Значит, у вас есть тайный любовник? — Он заглянул за ширму для переодевания, словно ожидая найти там спрятавшегося мужчину. — Должно быть, он ждёт вас, прямо сейчас. Наверное, в шкафу? Или под кроватью?
Кристина всплеснула руками.
— Нет! О, Рауль. Вы не должны так обо мне думать!
Её боль и растерянность были настолько явными, что он смягчился и поцеловал её бледный лоб.
— Конечно, нет, моя дорогая Кристина. Вы — ангел и всегда будете ангелом. Значит, завтра вечером, я приду за вами.
— Да, завтра вечером. — Она проводила его до порога и попрощалась. Как только он ушёл, Кристина задвинула засов и прислонилась к двери головой, испытывая одновременно горечь и облегчение. Ей было ненавистно грубить дорогому Раулю — и ох, до чего же она соскучилась по нему! Но сегодняшний вечер — особый. Запах одеколона остался в воздухе единственным материальным доказательством краткого визита виконта. Оставалось лишь надеяться, что её ангел этого визита не заметил.
Кристина начала развязывать костюм, но вдруг остановилась и повернулась к большому зеркалу.
— Вы здесь? — едва слышно прошептала она.
— Я здесь, — донёсся ответ откуда-то из глубины за стеклом.
— И... что вы скажете по поводу моего выступления? Вы были там, Ангел?
— Никакая сила на земле не смогла бы удержать меня от того, чтобы быть с вами рядом, — воскликнул голос. — Я слышал каждую ноту, дитя моё! Сами ангелы плакали, и я вместе с ними.
Она опустилась на пол в складки шёлка.
— Мне кажется, я почти мертва — сегодня я отдала вам свою душу.
— А теперь я отдам вам свою, — пообещал он. И зеркало открылось. — Вы больше не должны видеться с этим мальчишкой, Кристина. Вы меня поняли? Никогда!
Кристина вздрогнула от резких слов своего учителя. В его взгляде она узнала вспышку ревности, ибо видела тот же самый блеск в глазах Рауля — в тот момент, когда виконт узнал о существовании её Ангела. Явственно ощущая гнев, тлеющий под жёстким панцирем самообладания Эрика, она попыталась его успокоить.
— Разве я не обещала вам, что никогда не выйду замуж? — сказала она. — Что плохого в том, чтобы позволить мне пообщаться со старым другом — который должен вскоре уехать и, возможно, никогда уже не вернётся?
— Он не должен возвращаться к вам! Если только ценит свою жизнь, — мрачно предупредил Эрик. — Обещайте мне, что не будете искать встречи с ним. Поклянитесь, и я вам поверю.
Как она могла выбрать между двумя мужчинами, которые добивались её любви? Один заботился о ней и любил нежно — как давний друг и товарищ. Другой же любил её с невероятной силой и страстью столь же яркой, как огонь, полыхавший в его золотых глазах. Ее сердце разбивалось на две половинки, боровшиеся между собою за её судьбу.
— Поклянись, Кристина!
Она не могла спорить со своим учителем и потому прошептала:
— Я обещаю...
Однако Кристина ничего не смогла с собой поделать, когда Рауль стал снова и снова добиваться с ней встреч — хотя она и предупредила его, что, поступая так, он рискует своей жизнью. Никогда ещё она чувствовала себя настолько израненной, её предательское сердце разрывалось пополам.
— Давайте уедем сегодня, малышка Лотти, — умолял он. — Идёмте со мной, и я буду всю жизнь заботиться о вас.
Они сидели на крыше оперного театра, купаясь в лунном свете. Кристина покачала головой.
— Я не могу. Рауль, не просите меня об этом! Как я могу разбить ему сердце, оставив его сейчас?
Он недоверчиво рассмеялся.
— Этот монстр обманывал вас, мучил вас — а вы всё равно хотите остаться? Неужели вы не понимаете, что с каждым часом, что вы проводите здесь, опасность возрастает? Вы не должны ждать, Кристина! Не откладывайте на потом — поскольку «потом» может быть слишком поздно!
— Значит, сегодня, — прошептала она, её бледное лицо сияло в свете луны. — Сразу после моего выступления. Нет! Не отказывайте мне в этом. Я уеду с вами. Я выйду за вас замуж, но только после того, как спою... в последний раз... для него. Ибо если я покину его сейчас, если он никогда больше не услышит мой голос... мне кажется, это его действительно убьет.
Рауль согласился и поцеловал её в лоб. Почему-то этот поцелуй напомнил Кристине об Эрике, хотя она и не могла сказать, почему. Эрик никогда не смел прикасаться губами к её коже, ни разу.
И вот она снова пела в «Фаусте», её небесный голос был чист, словно голос ангела. Она плакала и отдавала всю душу пению, прощаясь со своим Ангелом Музыки.
Однако Ангел не захотел принять от неё этот прекрасный прощальный подарок.
В тот момент, когда её голос поднялся к вершинам страсти и тоски на финальных нотах, на сцене вдруг сами собой погасли все огни. Когда они снова зажглись всего лишь через несколько секунд, Кристина Дааэ бесследно исчезла.
Она приходила в себя постепенно, под звуки нежной скрипичной мелодии, которая словно уговаривала её проснуться. Сначала она решила, что, должно быть, упала в обморок — как тогда, после первого своего выступления. Однако сладковатый запах, задержавшийся возле ноздрей, говорил об ином. Он чем-то одурманил её — а значит, он всё знал.
Она с криком села и обнаружила себя на постели — но не дома у матушки Валериус, а в комнате в стиле Луи-Филиппа, в маленьком доме рядом с подземным озером. Борясь с тошнотой, Кристина встала, но тут вдруг поняла, что её движениям препятствуют тяжёлые юбки и длинный шлейф, который обернулся вокруг лодыжек, пока она спала. Однако в костюме Маргариты не было ни шлейфа, ни такого количества кружев и атласа! Такие платья полагается носить принцессе — или, на худой конец, баронессе. Ей такой красоты не видать даже на собственной свадьбе. Едва подумав об этом, Кристина наконец всё поняла — и осознание того, что именно на ней надето, едва не отправило её в очередной обморок.
Свадебное платье! Но почему? Зачем?
— Эрик! — отчаянно закричала она. Скрипка замолчала, и мгновение спустя в дверях показалась тень.
— Вы проснулись, любовь моя! И как раз вовремя. Вам понравилась та музыка, которую я играл? Это будет наша свадебная месса. — Он с восхищением оглядел её с головы до пят, а затем присел у её ног и стал поправлять ткань юбки. Как только платье легло должным образом, он встал и протянул руку. — Что ж, настало время произнести наши клятвы.
Она энергично замотала головой.
Он опустил руку и вздохнул. В его золотистых глазах мерцало разочарование.
— Вам не придётся прикасаться к Эрику, если эта мысль до сих пор вас пугает.
— Меня пугают вовсе не прикосновения, — сказала она. — А ваши слова! Они пугают меня. Разве я не обещала вам, что никогда не выйду замуж за другого мужчину?
От его смеха у неё по спине пробежал холодок.
— Ах, моя дорогая! Но вы ведь уже нарушили это обещание — по крайней мере, на словах. Я знаю о вашей помолвке с де Шаньи! Не пытайтесь оправдаться. Я знаю, что он красив, а я нет, но мне вы дали обещание первому. Вы не должны выходить замуж за другого! Этот обет сдержать трудно, я понимаю. Именно поэтому я решил облегчить вашу задачу и не дать вам нарушить клятву. Вы должны выйти замуж за меня, и тогда вас не будет мучить искушение снова сбежать.
Он нахмурился под маской.
— Вы так сильно побледнели, моя дорогая. Неужели я напугал вас? Будь проклято моё легкомыслие! Сюда, ложитесь. — Он помог ей лечь в постель. — Вот так. Отдохните подольше. Как только цвет вернётся на ваши щёки, мы навсегда покинем эти подвалы. Вы станете моей невестой — и никогда больше не будете думать о виконте де Шаньи.
— Рауль! — застонала она, в отчаянии поднеся руку ко рту. — Что вы с ним сделали?
— С ним? Ничего. Совершенно ничего. А что, мне нужно его убить, чтобы вы отдали мне своё сердце? Если так, я не буду колебаться ни секунды! — Он задумчиво посмотрел на неё. — Возможно, в данной ситуации ждать будет неразумно. Идёмте! Мы поженимся прямо сейчас. Вы будете отдыхать столько, сколько потребуется — после того, как станете моей женой. И вовсе незачем так сжиматься и отодвигаться от Эрика! Разве он хоть раз причинил вам вред?
Когда он придвинулся к ней, она застонала и закрыла глаза. Затем почувствовала на себе его руки — без перчаток. Холодные пальцы обхватили её предплечье, даря ужасающие ласки. Запах смерти повеял на неё, словно дурное предзнаменование. Ангел он или нет, но она не позволит ему забрать её отсюда и насильно сделать своей невестой! Вот так, без её согласия — ни за что! Не успев додумать эту мысль до конца, она засунула руку под юбки, отыскивая то, что пряталось за подвязками. Разумеется, он не посмел сменить на ней бельё, пока она спала...
Нет, конечно, не посмел — ибо она нащупала знакомые ленты, которыми были подвязаны её чулки. Ленты, которые она завязывала собственноручно и которые удерживали на месте подарок Ла Сорелли. Хоть она и знала, что после этого чулок упадёт, но всё же вытащила из узла на подвязке маленький кинжал. Не останавливаясь, она размахнулась в точности так, как научила её прима-балерина. Три быстрых движения — и Эрик отпрянул от неё в шоке.
Он стоял с широко раскрытыми глазами, а с его руки капала кровь. Три глубокие раны прочертили тонкую шерсть его свадебного костюма. Сквозь разрезанный рукав виднелась бледная кожа, создавая отвратительный контраст цветов: слоновая кость, красное и чёрное. Пока Кристина с ужасом смотрела на него, несколько капель упали на снежно-белую ткань её свадебного платья и тут же впитались, превратившись в бесформенные размытые пятна. Что она наделала?
— О, Кристина... — Он не сделал ни единого движения, чтобы остановить кровотечение, просто стоял и смотрел на неё с обиженным выражением. — Я ошеломлён деликатностью ваших чувств. Моя бедная Кристина! Вам нужен как минимум час, чтобы успокоиться. Постарайтесь контролировать себя получше, когда Эрик вернётся!
Отвесив ей короткий вежливый поклон, Эрик исчез. Кристина встала и отбросила кинжал на персидский ковер, не заботясь о том, что испачкает дорогой ворс. Чувствуя, как дрожат её руки, она бросилась на подгибающихся ногах в ванную. Там она стала лихорадочно плескать холодную воду из таза на лицо. Слабость отступила, хотя сердце ещё по-прежнему колотилось, как сумасшедшее. Затем она принялась отстирывать платье от крови. Такие дорогие кружева! Как только Эрик не взбесился?
И как она может беспокоиться об испачканных кружевах, если он скоро вернется с твёрдым намерением сделать её своей женой?
Она стала ещё сильнее тереть тончайшие кружева, пока не поняла, что её усилиями кровь лишь разбавляется водой и распространяется ещё дальше. Со сдавленным стоном она покинула ванную и принялась метаться по спальне. Тёплый воздух быстро высушил перед платья, и пятна потемнели, приняв коричневый оттенок. Какая-то часть её разума считала вполне уместным и справедливым тот факт, что её свадебное платье должно быть испорчено таким образом. Но нет! Это платье не будет свадебным! Она скорее умрёт, чем выйдет замуж по принуждению. Почему Эрик не может согласиться с её решением, как любой нормальный мужчина? Зачем ему надо обладать ею физически, если он и так уже владеет её душой?
В порыве отчаяния Кристина опустилась на колени. Шёлковые юбки заклубились вокруг неё, будто облака, а затем тоже медленно опустились, словно смиряясь с безнадежностью ситуации. Несколько последующих минут она даже не слышала голос, зовущий её по имени.
Когда она наконец подняла голову, то подумала, что грезит наяву. Ну, конечно, она сошла с ума и теперь видит то, чего быть не может — ибо в дверях стоял Рауль!
С безмолвным криком она вскочила на ноги.
— Кристина, дорогая! Как я волновался! — Он погладил её подбородок затянутой в перчатку рукой и очень деликатно поцеловал её в щеку. — Вы были заперты здесь? Надо же, смотрите-ка! Вы плачете. Этот монстр обидел вас? Я убью его, если так!
Она помотала головой.
— Нет! Нет, он бы никогда не причинил мне вред. Но вы! Ох! — Она застонала и схватила его за руки. — Рауль, если он найдёт вас здесь, он вас убьёт. Даже я не смогу его остановить, потому что он сошёл с ума от любви.
— От любви? Ха! Вы думаете, это отвратительное создание тьмы что-то знает о любви?
— Рауль, вы не должны так говорить! Даже самое жалкое создание имеет право на любовь — так же, как и любой человек. Но, ах! Он может вернуться в любой момент, и тогда он убьёт вас и заставит меня...
— Значит, мы должны действовать быстро. Вы хотите что-нибудь забрать с собой? — спросил он. — Что-нибудь необходимое?
— Нет. Нет, я... Подождите! Медальон моей матери! — Она схватилась за шею. — Он, должно быть, снял его, когда одевал меня.
Рауль бросил взгляд поверх её плеча на туалетный столик.
— Там, возле вашей расчёски. Это ведь он, да?
Кристина быстро пересекла комнату и остановилась возле элегантного стола из вишневого дерева. Не обращая внимания на серебряные гребни и расчески из набора, она взяла со столешницы крошечный золотой медальон. После чего озадаченно посмотрела в зеркало на Рауля. Откуда он так точно знал, где его найти? Она перевела взгляд на своё отражение: растрепанные светлые локоны и испуганные голубые глаза — над платьем из белого шёлка, испачканным каплями ярко-красной крови. Она стиснула цепочку в кулаке так, что пальцы побледнели от напряжения.
— Что случилось, маленькая Лотти? Вы выглядите так, будто увидели призрака! — Он усмехнулся. — Поторопитесь. Нам не стоит медлить, чтобы Эрик не вернулся прежде, чем мы сбежим.
Кристина отвернулась от зеркала, медальон выскользнул из её внезапно онемевших пальцев.
— Я никогда не называла вам его имя, — прошептала она.
— Глупое дитя! Вы должны были называть, иначе откуда я его знаю? — Рауль подошёл к ней — и нахмурился, когда она попятилась от него. Он наклонился, чтобы поднять с ковра золотой медальон.
Она смотрела на его вытянутую руку расширенными от ужаса глазами. Сквозь черную шерсть пиджака сочилась кровь, окрашивая рукав.
— Кристина. Мы должны идти! — Он потянулся к ней, и она отпрянула со сдавленным криком.
— Но у вас кровь! — воскликнула она, её прекрасный голос сел от страха.
— Да? — Он пожал плечами. — Должно быть, я порезался о ваше зеркало. Видите ли, мне пришлось разбить его, чтобы пройти. Ваш любимый учитель заблокировал противовес, поэтому механизм не открывался.
Она неверяще покачала головой. Неужели она сходит с ума?
— Расскажите мне... — начала она, дрожа. — Расскажите мне о том дне, когда мы встретились на море — когда вы нашли мой шарф.
— Что за глупости, маленькая Лотти? У нас нет времени для сказок, — он с доброжелательной улыбкой потянулся к ней, но она снова сжалась.
— Расскажите мне! — настаивала она. — Что сказала ваша гувернантка, когда вы вышли мокрым из воды? Какие песни играл для нас мой отец в тот вечер? Отвечайте!
Он уставился на нее.
— Моя дорогая, у вас истерика. Идёмте, мы должны покинуть это место! Мы поженимся так скоро, как вы захотите, в церкви, украшенной розами. Но мы должны уходить быстро, пока Эрик не вернулся. Разве вы не хотите быть свободной?
В ответ она схватила его за рукав пиджака и оторвала влажную ткань. Прежде, чем он успел уклониться от неё, она разорвала и его рубашку, обнажив промокшую от крови повязку. Кристина ахнула.
— Как... как вам удалось так аккуратно перевязать рану, если вы порезали руку о моё зеркало? Вы бы не смогли!
— Теперь-то какая разница? Мы должны покинуть это место, Кристина!
Покачав головой, Кристина схватилась за бинты и сорвала их с руки. Вот они! Три пореза на его предплечье, чистые и прямые, словно от ножа, а не зазубренного стекла.
Из её горла вырвался крик. Протянув руки к его лицу, она содрала с него маску. Здоровая розовая кожа аристократа, идеальный нос и губы, красивые черты Рауля де Шаньи полетели прочь. Через несколько секунд они оказались на полу, словно смятые газеты.
На неё смотрел Эрик — с его искаженным лицом, кожей болезненно-жёлтого цвета и горящими глазами. Кристина бросилась прочь, путаясь в платье. Эрик наступал на неё до тех пор, пока ей некуда стало идти. За её спиной оказалась кровать, мягкая и неподатливая.
— Нет! — закричала она, зажмурив глаза. — Нет!
— Мой бедный ангел. Я пытался вас предупредить, — он протянул к ней руку, распространяя угасающий аромат одеколона Рауля, который смешивался с гнилостным запахом смерти.
Ее глаза распахнулись.
— Где Рауль? Вы убили его сегодня?
— Моя дорогая, сегодня я никого не убивал. Вчера тоже, насколько я помню. Возможно, даже на этой неделе! Вы действительно оказываете на меня хорошее влияние, вы это знаете?
— Тогда где же он? — закричала она. — Что вы с ним сделали?
Эрик повернулся к ней спиной и принялся перевязывать руку сорванными бинтами. А затем заговорил — как ни в чём не бывало.
— Виконт де Шаньи умер во время военно-морской экспедиции более четырёх лет назад. Уверяю вас, я не имею к этому ни малейшего отношения! Когда я наткнулся на его некролог, то вспомнил всё, что вы рассказывали мне о своей первой детской любви. Я понял, что даже если вы не любите Эрика, то сможете полюбить Рауля...
Она с растущим ужасом уставилась на него, её разум отказывался понимать его слова. Перчатки, которые всегда носил Рауль, — чтобы скрыть неестественно холодные пальцы? Сильный одеколон — чтобы замаскировать запах смерти! Украденные поцелуи, нежный шёпот, все те минуты, что она тайком провела вместе с любимым, она на самом деле провела — с Эриком!
— Я бы мог привыкнуть слышать имя другого мужчины, слетающее с ваших губ, — если бы при этом вы целовали мои, — продолжал Эрик, в его голосе послышался мягкий упрёк. — Я всё спланировал, ваш рыцарь в сияющих доспехах появился в последний момент, чтобы спасти вас от ужасного чудовища! Вы бы полюбили нас навсегда... и вы бы никогда не узнали правду, если бы держали себя в руках.
Кристина застонала от страха.
Эрик, насколько мог, расправил порванную рубашку и пиджак и снова повернулся к ней, выпрямившись во весь свой рост.
— Вот видите, моя дорогая Кристина. Я же сказал — вы никогда не выйдете замуж за другого. В конце концов... я ведь Мастер Масок.
The end
@темы: Призрак Оперы, Творчество